Когда мы вернулись в дом Иланя, праздник фонарей все еще был в самом разгаре, но мы обернулись улицами, и смех и смех простых людей медленно отвернулись и стали меньше. После входа в правительство эти голоса были почти не слышны.
Всю дорогу на обочине дороги Фучжуна висели фонари, но не было слышно лишнего человеческого голоса, и было тихо, как на картине.
Вскоре мы с ним пошли в устроенную для нас кладовку.
Это первый раз, когда я пошел в место, где часто мог бы жить рядом, и обнаружил, что дома расположены в глубоком месте особняка. По обе стороны расположены пышные бамбуковые леса, которые делают это место очень тихим.
Он постучал в дверь, и Сусу спросила: «Женщина вернулась?»
С этими словами я подошел, чтобы открыть дверь. Когда я увидел его, Сусу испугалась и перевела дыхание. Я поспешил вперед: «Сусу, пойдем. Лю Гунцзы хочет увидеть мать Шуюаня».
"Ой ой."
Она поспешила обратно в сторону, Лю Цинхань кивнула головой и вошла.
Чжао Шуюань уснул. Кровать уже давно должна была быть упакована. Он очень мягкий и удобный. Она стоит возле кровати и видит старое, тихое спящее лицо. Однако даже во сне она не была стабильна. Несколько линий свисающих иголок были глубоко выгравированы на бровях, которые время от времени углублялись, когда она хмурилась.
Лю Цинхань стоял и долго смотрел. Я стоял позади него и едва мог слышать его дыхание.
Когда я обернулся, я увидел, что Сусу все еще стоит позади меня с широко раскрытыми глазами и смотрит на рога Лю Цинханя, не моргая, и не мог поверить выражению его глаз.
Наверное, только сейчас я так и сделал.
В этот момент мужчина передо мной глубоко вздохнул и обернулся.
Я поспешно поднял глаза и увидел, как он обернулся и посмотрел на меня, его лицо выглядело очень достойно, а на бровях появилось несколько глубоких свисающих швов. Он сказал: «Что происходит?»
Я собирался говорить. Он подумал об этом, сделал еще один храпящий жест и попросил меня выйти на улицу и позволить Су Су опустить занавеску в центре комнаты. Мы сели за стол и сказали: «Не буди ее».
Я кивнул и сказал: «После того, как я поехал в Пекин, я быстро нашел особняк, который вы мне дали, но я слышал, что там обитают привидения».
«Призраки?»
Он посмотрел на меня с изумлением. Я улыбнулся, сделал беззаботное выражение лица и продолжил: «Но я не встречал этого. Я просто слышал старый разговор Чжу. Я часто слышал, как люди плакали по ночам, но когда я пошел искать, он не смог найти полфигуры, и он всегда подозревал, что дом с привидениями находится в его доме. Люди в их семье испугались вернуться в деревню, а он все еще был там один».
"такой……"
«Позже Чаби поехал в Пекин».
Когда он услышал имя Чабиксина, он сразу же освежился и посмотрел на меня. Я сказал: «Он помог мне найти «призрак», и только после того, как я покинул столицу, он привел меня ко мне. Перед ним стоит Чжао Шуюань. Она должна была спастись от пожара в храме Хуанцзе, но была сильно напугана, поэтому сознание у нее не ясное. Она, наверное, помнит, что там сгорел Царь Облаков Да, поэтому я там часто плачу".
«Царь облаков… то есть тот, кто погиб в огне…»
"это он."
"и после?"
«Позже Чабисин нашел ее. Обычно она пряталась над Сишань, и кто-то о ней заботился. На этот раз, когда я уезжал из столицы, Чабисин позволил мне забрать ее».
"Значит это было ..."
Он нахмурился и повернулся, чтобы посмотреть на кровать в другом конце комнаты.
Я знаю, его сердце все еще в шоке.
Перед ним внезапно появляется человек, который должен был умереть уже много лет. Обычным людям нелегко принять это, не говоря уже о том, что этот человек — мать Чжао Шуюаня и Пэй Юаньчжэня.
Мысль об этом человеке замерла.
Он взглянул на меня и легкомысленно сказал: «Ничего».
Тон и даже дыхание его, казалось, были заражены ночной прохладой.
Я посмотрел на него, а затем посмотрел на него, сидящего на столе, пожимая руки со сплетенными пальцами, и слегка улыбнулся.
Атмосфера в комнате похолодела.
Эти двое были такими тихими. Я не знал, как долго это было. Когда он снова посмотрел на меня, он выглядел немного неуверенно, но все же сказал: «Да, замечательные слова…»
Я посмотрел на него.
«Вы раньше не ездили в Пекин за хорошими словами?»
"Хорошо."
"Она, не с тобой?"
"Нет."
«Тогда она больна, должно быть все в порядке?»
"Все в порядке."
"..."
"Все в порядке."
В его глазах сразу же вспыхнула радость, а в уголках его рта возникла слабая улыбка, говорящая: «Это здорово».
"Да."
По сравнению с моим спокойствием он почувствовал гораздо большее облегчение, и выражение его лица сильно отличалось от равнодушного только что, но эта улыбка недолго продержалась на его лице, и вскоре он, кажется, что-то понял. Улыбка медленно сузилась.
Он взглянул на меня.
Я тоже посмотрел на него, но это было вежливо, не сказав больше одного слова.
Я знаю, он, должно быть, помнил, что произошло той ночью в огненном новом доме, в ту ночь, когда чудесные слова испугались и лишились рассудка.
Речь шла не только о смерти Пэй Юаньчжэнь, но и о тех словах, которые он сказал ей на ухо перед ее смертью.
Он помолчал какое-то время и спросил: «Тогда что она сказала?»
Я некоторое время смотрел на него и собирался что-то сказать. Я услышал звук стука в дверь. Сусу поспешно подошла. Как только я открыл дверь, я увидел высокую фигуру, стоящую у двери, и у меня перехватило дыхание: Ах! "
Я обернулся и увидел, что это второй брат семьи Чжао, который бежал красным.
Я только вспомнил, что он просто проводил меня и попросил присесть отдохнуть у реки. Он пошел к Лю Цинханю, но как только я встретил Лю Цинханя, он забыл о нем, и они оба поспешили обратно. И он остался один на празднике фонарей.
Когда Лю Цинхань увидел его, он тоже споткнулся: «Второй брат?»
«Вы двое действительно…»
Чжао Юньчэн вошел и не мог сдержать слез: «Я думал, что легкость исчезла, и я волновался, если бы случилось что-то неожиданное, и я собирался вернуться и позвать кого-нибудь выйти. В любом случае, пожалуйста, оставьте письмо для мне!"
В глубине души мне было очень жаль, и я поспешно сказал: «Эр Чжао, извини, мы вдвоем говорим о вещах, говорим о…»
— Просто забудь меня, ладно?
