Кроме личности этой подлинной генеральской жены, у нее фактически ничего не осталось.
Имя Ло Синлань является табу среди генералов. Никто не смеет об этом упомянуть. Я не ожидал, что холодный ароматный нефрит сегодня отправят на экспорт.
Официантка Лань Хун, находившаяся рядом с ней, не могла не открыть рот: «Госпожа, почему у вас более низкая самооценка, чем у такой женщины? Этот Ло Синлань не может сравниться с мизинцем своей жены». в глазах старика!"
Ленсянъюй усмехнулся: «Что ты знаешь? Позиция женщины в его сознании необычна! Ты видел племянницу его нового года? У каждого есть ее тень! У некоторых бровей, у некоторых ртов. Имя немного похоже на это! Его тоже привезли домой, как ребенка! Чжоу Ю Нян — всего лишь пара глаз, похожих на ямочку, как у нее, пусть он будет специализироваться на два года!»
Ло Синлань скончался почти десять лет назад, и служанки этих семейных охранников в генералах тоже однажды менялись. Никто не знает случая того года, и даже большинству людей не известна внешность Ло Синланя. .
Хотя Лань Хунгу является доверенным лицом Ленсянъюя, она пришла в эту общую армию на пять или шесть лет. Не знаю, есть ли у этих племянниц в генеральском доме еще такая история, и они тоже какое-то время держатся.
Ленсянъюй, кажется, осознал потерю рта, вздохнул, больше ничего не сказал и просто перевел тему: «Могут ли быть новости о молодом мастере?»
Лань Хунгу был занят: «Женщина вздохнула с облегчением, она только что получила новости о внешнем доме и сказала, что второй мастер может пойти домой после рабочего дня».
Ленсянъюй вздохнул с облегчением и сказал: «Тогда ты пойдешь навести порядок в доме двух молодых мастеров, наведи порядок, он будет чистым и опрятным, и он не будет спать, когда внутри останется след пыли». дом..."
«Госпожа будьте уверены, рабыни уже подготовлены. Дом второго хозяина каждый день убирается преданным своему делу человеком. Никаких ошибок не будет».
Крутая Сянъюй вздохнула с облегчением, но, к счастью, у нее все еще есть хороший сын!
Сын — ее главное сердце, а также единственный росток Гуфу. Пока у нее есть сын, ее положение в этой общей армии будет стабильным. Что касается других лисиц, то это займет всего три-два года, и этого недостаточно!
......
Гу Сетянь не остался сегодня вечером в Чжоу Юньяне. Он только обедал с ней. Во время еды он часто отвлекался. Даже Чжоу Юнян и его мягкий голос сказали много слов.
После еды он снова вышел, не пропустив людей за собой, и бессознательно проскользнул в небольшой дворик.
Небольшой дворик небольшой, расположение удаленное, на двери двора заперта медная дверь, замок несколько ржавый, дверь покрыта толстым слоем пепла. Видно, что здесь давно никого не было. .
Гу Сетянь постоял некоторое время перед дверью и, наконец, стиснул зубы. Подняв руку, он сломал замок, толкнул дверь и вошел.
Маленький дворик еще пустыннее, а высота ароматной травы высока. Маленький плюшевый мишка во дворе тоже сломан, и печаль больше не может быть мрачной.
Гу Сетянь некоторое время постоял во дворе, поднял руку, толкнул сломанную дверную створку и медленно вошел.
Обстановка в здании простая, и там столько лет не убирались. Вся мебель покрыта толстым слоем пыли.
Во внутреннем доме стоят деревянные кровати, а деревянная кровать покрыта тонкими одеялами, цвета которых не видны.
Гу Сетяня не волновала грязь, он медленно сел на кровать, протянул руку и коснулся тонкого одеяла, его пальцы скользнули более чем на дюйм, пыль поднималась вместе с его движениями, воздух был неловким, ему тоже казалось не осознавать, что в конце концов он просто взял одеяло в руки и уткнулся в него лицом, словно вдыхая запах кого-то, оставшегося внутри.
Но спустя почти десять лет, даже если на одеяле, которым когда-то накрылся человек, не останется никаких следов, то, что он чувствует, — это не что иное, как сильная плесень.
«А-звезда…» Он держал одеяло пальцами, и рука умирала. Костяшки пальцев побелели: «Я пришел к тебе. После стольких лет ты… раскаялся?»
