Первое, что он сделал, вернувшись в Пекин, — отозвал должность принца. В любом случае, во дворце живет одинокая королева.
Ло Чуньхуа тайно подумал.
Покачиваясь всю дорогу, видя опустошение после нашествия саранчи, Ло Чуньхуа чувствовал себя довольно неуютно.
«Сянгун — сын императора, поэтому в будущем не покидайте дворец ради других дел». Путь небес несправедлив, и все — псы. Простой народ, наверное, вздохнет от волнения: Люди, родитесь с трудностями.
Будучи королевой, наслаждаясь благами мира и принимая поддержку людей мира, если вы ничего не сделаете, вам всегда будет жаль титула «Королева».
«Дело невестки — самое важное на свете. Что значит «для других вещей», разве дело невестки — это другое?» — строго сказал Шэн Юцин.
Пока он думал, что только что прибыл в Чжанмэньгуань и увидел Ло Чуньхуа, лежащего в луже крови, его рука не могла не сжаться крепко — не более того! В будущем я сниму эту драконью мантию и уйду, и я больше не смогу ставить свою жену в невыгодное положение!
— Что ты делаешь? Мне больно от хватки.
Шэн Юйцин отпустил.
«С этого момента давай больше выражений лица. Посмотри, ты явно немного смущен, но твое лицо не бросается в глаза. Что касается меня, я могу только догадываться, глядя на твои глаза…» — пробормотал Ло Чуньхуа.
Шэн Юйцин только чувствовал, что его маленькая невестка, как глупый ребенок, была необъяснимо милой.
Не могу не притянуть маленькую ручку, держащую его руку, ко рту и нежно поцеловать.
Ло Чуньхуа удивленно подняла голову и увидела нежность в глазах Шэн Юйцина.
Комфортный!
Ло Чуньхуа поцеловал Шэн Юйцин в лицо.
Шэн Юйцин была потрясена, быстро отпустила ее руку и села немного в стороне.
«Что случилось? У меня снова нет проказы…»
«Хотя моя жена говорила, что она не может устроить свою комнату только в первые три месяца беременности, но ей сейчас больно, и она в коляске, и не может пошевелить ни руками, ни ногами... "
Ло Чуньхуа поджала рот, очень сильно сдерживаясь.
Она моргнула и долго выдавливала слово.
Нет, долго кричать: «О чём ты думаешь!?»
«Это не я думала, это была моя невестка!» Шэн Юйцин был серьезен.
«…» Ло Чуньхуа действительно потерял дар речи.
Свекор ее во всем хорош, но есть одно — почему, когда и где, всякий раз, когда теряются ее истинные чувства, он хочет удержать ее под собой.
Боже, этот человек сумасшедший?
Ло Чуньхуа взглянула на расстояние между ней и Шэн Юйцин, подвинула тело и села более открыто.
Кто знал, что после того, как Шэн Юйцин была на какое-то время ошеломлена, у нее внезапно случилась «звериная» атака. Она действительно обняла Ло Чуньхуа, изучила движения Ло Чуньхуа и поцеловала его, ничего не сказав.
Ло Чуньхуа несколько раз ударила Шэн Юцин по спине, но она не хотела портить пейзаж, и ее кулак обмяк.
Кажется, это добавляет веселья.
Шэн Юйцин поцеловал глубже.
Ло Чуньхуа перевела взгляд на лицо Шэн Юйцина как раз вовремя, чтобы увидеть каплю длинных вьющихся ресниц Шэн Юйцина.
Она была мягкосердечна и тронута еще больше.
Итак, закрыв глаза, угождая своему сердцу, она ответила от всего сердца.
Когда эти двое еще находились в карете, они увидели, как чиновники приветствуют друг друга, и люди стали хвататься за них.
Несколько сотен человек держали цветы и бросали их в сторону кареты Шэн Юйцина и Ло Чуньхуа без денег.
Конечно, эти цветы в основном собираю на горных полях сам, и деньги им действительно не нужны — нашествие саранчи в конечном итоге подорвало жизненные силы всех людей в мире. Во многих богатых местах столицы их не так много во всем коллективе. Цветы выращены искусственно.
Выйдя из кареты, Ло Чуньхуа изначально хотела, чтобы Нуаньчунь помог ей сдержать высокомерие.
Но Шэн Юйцин был на шаг впереди и боком обнял Ло Чуньхуа.
«Да здравствует император! Тысяча здравствуй, королева-императрица!»
Восторженный крик потряс землю в столице.
Ло Чуньхуа неосознанно погладила ее по животу.
И правда, третий сын ударил ногой в живот: малыш, в будущем тебе придется привыкнуть к этому звуку, не бойся больше. Твой отец - император, твоя мать - королева, ты - третий принц, ты должен помнить, мать может напомнить тебе, если ты снова напуган, значит, ты робок...
Увидев, что Ло Чуньхуа ошеломлен, Шэн Юйцин посмотрел на Ло Чуньхуа сверху вниз: «Что случилось?»
Тон мягкий и ветреный.
«Все в порядке, третий сын испугался». Ло Чуньхуа улыбнулся и посмотрел на Шэн Юцина.
После этого Ло Чуньхуа подняла руку и сказала одновременно с Шэн Юйцином: «Плачься».
После того как люди встали, они все еще говорили: «Наш император и императрица, самые лучшие цветы!»
«Особенно королева-императрица! Это действительно женщина, которая не хочет, чтобы ее брили! Девушка из семьи Аньпин Хоуфу действительно хороша, и только семья Бай может ее воспитать!»
«Тогда скажи мне, ты восхваляешь семью Бай или Аньпин Хоуфу?»
«Хвалю все! Нужно сказать больше!» Мужчина застенчиво улыбнулся: «Раньше я тайно клялся, правильно ли, что королева и императрица совершили преступления с красотой и преследовали сердце Гу. Ха-ха-ха, император и императрица, и командующий Гу действительно скрывает это от нас. такой несчастный!"
«Император выпустил ветер, и командир Гу восстал за императрицу-императрицу, а более поздний император не любил королеву-императрицу, отдавал предпочтение придворной даме и поместил королеву-императрицу под домашний арест. Позже императрица-императрица отправилась в Чжанмэньгуань, чтобы преследовать и убить командира Гу. Шэн Лихэн, второй принц повстанческой армии, какой могущественный человек, не считал это уловкой!»
«Подумайте хорошенько! Как дальновиден тот, кто придумал эту стратегию! Как смел!»
Как только прозвучало это слово, люди на какое-то время были ошеломлены.
С тех пор люди снова поклонились.
Многие люди не могли сдержать слез на глазах: «Наши император и императрица такие мудрые и решительные! Дашэн должен быть сильным! При нашей жизни мы увидим, как Дашэн гордо стоит в мире, как десятилетия назад! Десять тысяч дани, народ живи в мире!"
«Наши император и императрица заслуживают самой лучшей похвалы!»
Ло Чуньхуа не ожидал, что люди пошевелились и заплакали, и не мог не чувствовать легкого волнения. Она хочет сказать, что именно это ей и следует делать.
Но прежде чем слова были произнесены, потекли слезы.
«Императрице приходится терпеть унижение! Она заслуживает трепета и баловства императора!»
«Если император потеряет императрицу, мы не согласимся!»
«Эй, посмотри, у императора такие сильные руки, он так устойчиво стоит. Посмотри на это с другой стороны, императрица-императрица действительно хрупкая…»
«Такая нежная императрица, она без всякой причины вынесла столько лишений! Ууууу... Боже, держись крепче!»
«Император, если вы потеряете императрицу, мы постучим в окна дворца!»
Увидев людей, которые двигались сами по себе, Шэн Тяньцзи мгновенно оживился, толпа заволновалась, и он не мог не нервно охранять Шэн Юйцина.
Лица солдат Центральной армии, служивших в качестве эскорта, также выражали некоторое достоинство.
«Брат! Ты меня не слышал, давай подержи немного Люсао покрепче!» Шэн Тяньцзи тихо напомнил: «Люсао, пожалуйста, скажи что-нибудь быстро, пусть твои поклонники успокоятся».
