В темноте далека появилась тень, похожая на небольшой холм, который двигался к нему с очень медленной скоростью, и Мэзер немедленно остановил ногу и бдительно остановился.
Тень была огромной, но скорость была слишком медленной — она положила аптечку и подождала несколько минут, держа руку. Огромная тень постепенно приближалась, и перед ее глазами предстал первоначальный облик. Как только я это увидел, Мэзер внезапно поднял бровь: «...Что ты делаешь?»
Здесь Ху Чанг.
На его плече была верёвка, которую он не знал, где её найти. Другой конец веревки был привязан к бессознательной морской лазури. Он шел навстречу смерти. Эта сцена похожа на курицу, тянущую верблюда. Это как... Я так устала, что задыхаюсь, как корова, глаза вылезают из орбит: «Позвони, ха... помоги, помоги...»
Как только он поднял глаза, он тупо сказал: «Мэт, как ты сделал этот вид?»
В теле Мэзера почти нет хорошего места. Это не повязка и не зелье. Его даже невозможно увидеть в исходном цвете кожи. Она беспомощно вздохнула: «Там было слишком много ран. Я пошла в лазарет, чтобы разобраться с этим. Я взяла кое-что, что, по моему мнению, могло быть полезным. Не волнуйтесь, это все раны... Это ты — Чэнь Цзиньфэн I был убит, но ты притащил своего противника, что это значит?"
Когда взгляд Ху Чана упал на аптечку, он рухнул на землю и слабо махнул рукой: «Сначала сначала вылечи его.... У нас с ним общий враг... конкретный и физический. Подожди, пока я вздохну, вздохну и скажу...»
Поскольку он сказал это, Мэзер также отказался от алкоголя и рукоделия. Я просто обработал раны Хай Тяньцина. После того, как они закончили, им дали лекарство. Она усмехнулась над кровью на руке, обмотанной хлопчатобумажной тканью: «Раз уж я была оазисом, то стану хирургом... Ладно, пусть заснет здесь, слева. Следующего сможет подобрать только сам."
В любом случае, с телосложением Хай Тяньцина, куда бы он ни пошел, бороться трудно, – Ху Чан кивнул. В этот момент вдалеке вдруг раздалось покашливание, а затем кто-то тихо спросил: «...это Мэзер?»
Оба посмотрели вверх. Это Фан Дан вышел из ночи.
Кожа Фан Даня покрыта большими синяками и не имеет ран. Вот только лицо у нее очень бедное: «Это здорово. Это хорошая идея — найти тебя… Слова не закончились, и тело собиралось упасть.
Ху Чан быстро поднес руку к глазу, а Мэзер быстро подошел и на мгновение остановил ее, а затем тут же удивился: «У тебя сломано как минимум три ребра! противник?"
Фан Дань выдавил слабую и гордую улыбку: «Я еще жив, он, конечно, мертв».
Рассказав о своем взгляде и падении на сторону Хай Тяньцина, она была потрясена: «Ах! Что происходит!»
Ху Чан быстро объяснил ей два предложения, и Фан Дань почувствовал облегчение. Мэзер оказал ей неотложную помощь. Видя, что ее положение не подходит для движения, они просто поддержали ее и медленно легли рядом с Хай Тяньцином.
«Пойдем, посмотрим, что происходит с маленьким вином. Тогда я сразу же вернусь к тебе. Хотя снаружи никого нет, ты все еще прячешься за морскими кадрами…» — тихо сказал Мэзер.
Фан Дань кивнул, опираясь на руку морской лазури, толстую, как небольшой ствол, и выражение его лица постепенно смягчилось.
Увидев, что она закрыла глаза, Мэзер и они оба не осмелились медлить и отпустили здание кадрового состава.
«...не вижу этого. Фан Дань тоже очень сильна! Какова ее способность приходить?» Ху Чангу пришлось догонять скорость Мэзера, пока он задыхался и спрашивал.
Нога Мэзера была следующей. Оглядываясь на него с изумлением: «Я не знаю. Вы двое так долго находитесь в оазисе, я думал, вы знаете…»
Ху Чан был ошеломлен, но не вложил это в сердце — когда Фан Дань поправлялся, шансов спросить было много.
Это длилось меньше минуты, и уже было видно здание кадрового состава. Дым, который они оба несли всю дорогу, уже привлек внимание нескольких человек перед зданием: «Раз, два, три… не так, здесь еще три человека, кроме маленького вина? быть в руке И что-то нести...» Мэзер оглушил голову.
Хотя человек (что это в руке?) стоит перед тремя людьми, Линь Санджиу совершенно не нервничает — она увидела фигуру Мэзера издалека и даже очень неторопливо повернула голову. Машу рукой и кричу: «Мазер, ты здесь? Иди сюда!»
В пыли Мэзер в сомнениях остановилась.
Она посмотрела на троих людей напротив Линь Саня и знала двоих из них, Сюй Сяояна и Сяо Грея. Другая — женщина средних лет, одетая в белого скорпиона, с короткими волосами и очень суровым лицом, которого она никогда не видела. Подумав об этом, Мэзер все же задал самый волнующий вопрос: «...где пойман кролик, можно ли его съесть?»
Ее нельзя винить, она не ела мяса уже 28 месяцев.
«Я не еда! Ты глупая женщина!» Хотя ухо еще в чужих руках, но шатен-кролик, что прибыл Альянс, восстановил свой грубый тон: «Не смотри на меня, откатись!»
«Это… что происходит?» Мэзер впервые увидела говорящего кролика. Она ошеломила и спросила, вдруг остановившись: «Кто напротив?»
Говоря об этих словах, Ху Чан был слишком зол, чтобы подбежать близко - Линь Саньцзю не ответил ей, и взгляд был торжественно задан: «Все в порядке? А как насчет остальных трех кадров?» Что?"
Когда их спросили, несколько человек на противоположной стороне тоже подняли уши.
«Помимо Хай Тяньцина, двое других мертвы». Когда Мэзер поднял подбородок, Юй Гуаньи повернулся к трем людям, которые были неясны, и все они изменили свои лица, что добавило предложение: «Фан Дань был серьезно ранен и сейчас восстанавливается после Хай Тяньцина».
«Ну. Это ах…» Линь Саньшуй поднял руку и потряс кролика: «Подойди, поздоровайся».
Кролик угрюм и ничего не говорит.
«Есть еще один. Не знаю, как люди сзади». Глядя на рты двух людей, Линь Саньшэнь пожал плечами.
Не дожидаясь реакции Мэзера, Сюй Сяоян недоверчиво посетовал: «У вас мало людей, и вы не укрепили свою физическую силу. Я действительно не понимаю, как вы в конце концов победили кадры?»
«О, да», сказала она. Это предложение наконец напомнило Линь Санджиу. Она бросилась по подбородку и сказала: «Капитан Сюй сказала, что у нее есть просьба. Еще есть время сказать. Раз вы здесь, слушайте вместе. Слушайте».
Сюй Сяоян опустил веки. Выражение лица мрачное, и в это время оно не похоже на ребенка. Ее взгляд обратился к женщине средних лет рядом с ней, протянула плащ, не смогла не вздохнуть и сказала: «Надеюсь... не причини вреда моей матери».
"твоя мама--?"
Сюй Сяоян кивнул. Шофар скользнул к ее низко расположенному лицу: «Я дочь профессора Бая».
На женщину средних лет тут же собрались взгляды нескольких человек. Голос Сюй Сяояна почти не слышен: «Моя мать, она… тоже является членом планшета для адаптации к высоким температурам. Она не имеет потенциальной ценности, поэтому у нее не развилось никаких способностей. Но если ты захочешь причинить ей вред, я умру. ——"
«Изначально я был профессором Бай?» Ее тон был твердым, и ее прервал Линь Сан. «Мы не знаем, кто такой профессор Бай. Вы просто хотите позволить ей, я хочу позволить ей». Пойдем».
Сюй Сяоян быстро поднял голову, и все пять чувств застыли в сожалении.
«Поскольку я это знаю, я не могу легко отпустить ее. По крайней мере, я не могу спрашивать слова раньше, чем смогу». Линь Санджи кивнул ей с извиняющимся извинением, затем повернулся и спросил: «… Почему ты поддерживаешь падение? Добрый?»
Сюй Сяоян дрожал и не мог не говорить. Профессор Бай нежно похлопала дочь по плечу. Остановите ее слова.
Шатенка в его руке застонала и тут же фыркнула: «О чем ты говоришь?»
«...Мне не нужна твоя терпимость». Его прервал голос женщины средних лет, стоявшей напротив, и каштановый кролик по-дурацки взглянул на него.
Она тут же перевела взгляд в сторону здания общежития «Оазис». Посмотрев некоторое время, она тихо сказала: «Вы не поймете, что я делаю... Вы можете посмотреть. В пяти зданиях там живут 1600 человек. У них есть мужчины и женщины. из них молодые и среднего возраста, и есть бесчисленное количество завтрашних дней... Оазис - это модель человеческого общества после реконструкции, и они - вид человеческой жизни".
Глубоко вздохнув, на лице профессора Бая появилась удовлетворяющая улыбка. «Чтобы иметь возможность сохранить эти огни, чтобы позволить людям продолжать размножаться, даже если я хочу испачкать свои руки, я не сожалею».
Ху Чан был ошеломлен, кивнул окружающим его товарищам и прошептал: «Каждое сказанное ею слово — от сердца».
«Какое это имеет отношение к падшим видам?»
Взгляд профессора Бая обратился к ним: «Если бы я сказал, что причина, по которой оазис может иметь сегодняшние масштабы, зависит от падшего вида?»
Три племени и один кролик опешили и наблюдали за ее речью.
«Вы думаете, что у вас развились свои способности, и вы превосходите обычных людей. Но это не так... вы лишь малая часть мутировавшего, того, что действительно нужно воспроизвести, или там обычные 1600 человек ... И то, что я сделал: это жертвование небольшой частью, которая спасает большую часть».
«Неловко это говорить, но большая часть технологий, которые спасли Оазис, на самом деле исходила не от меня. Падший вид дал мне технологию, позволяющую противостоять высокотемпературным культурам, дал мне таблетки для адаптации к высоким температурам и дал мне возможность собирать воду. …и то, что нужно ему и его товарищам, — это не что иное, как естественный эволюционный человек».
«Очевидно, что падшие виды тоже нуждаются в эволюции... и способ их эволюции заключается в использовании эволюционировавших людей».
Хотя ее тон все еще такой мягкий, хотя ее глаза, смотрящие на оазис, все еще полны эмоций, я не знаю, когда поле постепенно заразилось атмосферой, называемой «сумасшедшей».
Долгое время кто-то открывал ее.
"...то есть вы используете условия жизни "Оазиса" как приманку, привлекая бесчисленное количество естественных эволюционистов, а затем, подобно тому, как поступили с нами в то время, велите им падать в пасть и отправлять их на смерть?" Линь Санджиу: Голос очень тихий.
«Конкретные дела в этой области всегда организовывал Чэнь. Единственный человек, который знает правду… Оказывается, у вас уже была такая миссия». Профессор Бай кивнул и искренне посмотрел на них. Сказал: «Я представляю соотечественников Оазиса, спасибо за жертву каждого естественного эволюционного человека».
Линь Саньшуй, который держал голову опущенной, внезапно впал в ярость: «Ты идиотка!» Затем она ударила кулаком и хлопнула им вверх.
......
В то же время Фан Дань, находившийся рядом с Хай Тяньцином, внезапно пошевелился. Она как будто что-то услышала, медленно открыла глаза и посмотрела на мужчину, вышедшего из ночи. Она улыбнулась: "...ты? Я знаю, что с тобой все будет хорошо, все ли хорошо??" (продолжение следует)
Ps: Я благодарен певцу за поддержку и благодарю вас. Я благодарен за отсутствие этого прозвища... Первый с момента написания книги, он кажется таким драгоценным... Чтобы поблагодарить вас за награду и розовый билет, я сегодня вечером (Или завтра) добавлю еще! Нечего сообщать, только пишите больше!
