Линь Санджиу действительно мечтал не думать о том, что первым человеком, которого подозревали, на самом деле был он сам.
«...я сказал, что думаю, что вино очень подозрительное». Ху Чан очень неестественно повернул голову, не посмотрел на нее и пробормотал: «Потому что, что бы я ни думал, я не могу думать о ней». Как нам избежать ситуации, когда наши способности будут лишены..."
Рот Линь Санджиу был круглым, и он не мог не взглянуть на морскую лазурь и коричневого меха кролика.
Хай Тяньцин вдруг очень заинтересовался вещами на столе, сосредоточившись на игре вилкой, как будто он никогда раньше этого не видел.
Шатеноволосая крольчиха уткнулась мордой в тарелку и отказалась поднимать глаза. Обнажилась только пушистая ***. Голос неопределенно сказал: «На самом деле, я тоже думаю, что ты немного странный… потому что ты всегда вел себя так, как будто ты очень уверен в себе…»
«Вы сказали это…» Даже единственный честный человек, который не говорил, Хай Тяньцин, последовал за камнем: «Это правда, что все только что сказали об опыте, только то, что она сказала, наиболее близко к этой копии».
Линь Санджиу был так обеспокоен, что быстро спустился: «Вы не думаете, что это я так скоро! Я не джентльмен!»
Ее слова только что прозвучали, Ху Чан тут же фыркнул, некоторое время покосившись на нее, а затем сразу же сказал: «Она просто не лгала, кажется, это не маленькая вина».
Наконец, поверили, что я был – не дожидаясь дыхания Линь Сансонга, но я увидел, как шатенка кролика подняла пару черных глаз и посмотрела в глаза Ху Чана, полные сомнений: «Может быть, вы и есть джентльмен?» Возможно, вы намеренно это говорите. Будем уверены, что мы подсознательно верим в вас..."
Ху Чан внезапно вскочил со стула, когда тот вставал: «Что сказать! Если ты говоришь это, ты знаешь, что еда может быть ядовитой, и ты должен ее съесть. Это тоже подозрительно!»
«Пердеть! Я голоден! Кроме того, если я действительно хочу быть джентльменом, не лучше ли избегать этого!»
«Это не обязательно, может быть, ты просто хочешь прикинуться большим хитрым видом, но завоевать доверие легко…»
«У вас такой опыт, вы, должно быть, джентльмен…»
«Кролик, как ты говоришь, что он скажет, что он — это я, ты — это…»
«Не шуми!»
Во все более громких звуках. Хай Тяньцин наконец не выдержал и хлопнул по столу. Рев оглушил троих человек.
От этого удара серебряная посуда и стеклянная посуда закачались, а затем сломанный стол рухнул на землю.
«Говорите по одному! Просто высказывайте сомнения, не делайте глупых предположений!» Раскрылся характер северного человека Хай Тяньцина, и в тихом отсеке птицы эхом раздался тихий храп: «Все пытаются выяснить суть». Мистер Сэй, никто не может беспокоиться, слышите, нет!»
Все молчали.
Через некоторое время молчание нарушил шатен-кролик.
«Я думал об этом. Я не думаю, что вино — это джентльмен. Вы не знаете, есть несколько глупых людей, которые хотят воспользоваться мной, когда я теряю продвинутые способности… Я также получаю выгоду от Вино спасло меня, - сказал он, поглаживая толстый слой пуха на животе: - Мистер мистер не будет делать такого неблагодарного поступка.
Ху часто раздраженно ловил себя за волосы: «...кто это будет?»
Линь Санджиу посмотрел на него и внезапно холодно сказал: «Разве это не ты?»
Это предложение внезапно привлекло всеобщее внимание, коричневый кролик и гаитянский Цин внезапно перевели взгляд на Ху Чаншана.
«Я просто бросился доказывать, что я не джентльмен, но в глубине забыл об этом подумать». Линь Санджиу посмотрел на него подбородком. Выражение очень холодное: «Скажем, если мистер Пойнт станет кем-то другим, кроме вас, то когда он скажет, что он не мистер, его сразу же обнаружат, верно?»
Ху Чанг кивнул в суете и суете, и кажется, что он не поспевает.
«Что касается характера Ху Чана, то, когда он узнает, кто такой джентльмен, он обязательно немедленно выступит… Даже если он сможет сказать что-то, чтобы отвлечь его внимание, риск слишком велик для мистера Пойнта. Линь Саньшуй повернулся к оставшийся и кролик и объяснил: «Но если мистер Пойнт станет Ху Чаном. Эта опасность миновала».
«Не только опасности нет, но и потому, что он знает, что никто из нас не джентльмен. Поэтому я могу притвориться, что умею различать истину и ложь, чтобы мы не сомневались в нем…»
правильный! Это действительно так — кролик трясет ушами и смотрит на Хай Тяньцина.
«Кроме того, есть еще одна вещь, я думаю, она очень странная». Линь Санджиу посмотрел на пот, который сочится у Ху Чана на лбу, и сказал с пустым выражением лица. Всякий раз, когда она сталкивается с врагом, выражение ее лица становится таким же холодным, как железная пластина. «Ху Чанг до сих пор не развил физическую силу. Это все еще физическое качество обычных людей. Можно ли голодать более двух месяцев? Само собой разумеется, что он должен был умереть от голода!»
Это предложение было похоже на гром, и лица всех в комнате внезапно изменились.
Лицо Ху Чана внезапно изменилось. Он оглянулся и посмотрел на подозрительный взгляд своего спутника. Спустя долгое время он вздохнул и сказал: «Это я... я могу объяснить, но вы в это, конечно, не верите. »
Шатен-кролик серьёзно посмотрел на него: «Давай послушаем».
Хай Тяньцин кивнул и подтвердил свое заявление. Вино Линь Сана было разбито, и я не думал, что это так — «Но… каждая минута равна одному дню, как может пачка печенья храниться больше месяца?»
«Поэтому я сказал: вы не должны этому верить». Ху Чан вздохнул. «После того, как печенье закончено, я становлюсь все более воображаемым, и мне трудно идти... Вот они наконец и расстались с морскими кадрами. Когда я упал на землю и подумал, что умру с голоду , я развил физическую силу. Так я жил, когда ко мне вернулись морские кадры..."
Это тоже слишком случайно, но когда рядом никого нет, это укрепляет жизнь и приводит к опасному для жизни опыту.
Хай Тяньцин нахмурился и спросил с небольшим сомнением: «Ты не рассказывал мне об этом?»
Ху Чан горько улыбнулся: «Это было не потому, что в тот момент вокруг тебя было несколько человек!»
Никто не может подтвердить истинность этого вопроса – воздух снова затих, и все в некоторой неуверенности.
Тем не менее острое чувство голода пробудило Линь Саньшуя от его мыслей - те немногие рыбы, которые он только что съел за десять или двадцать дней, не казались прежними. Она пережила приступ низкого уровня сахара в крови, вызванный головокружением, схватила ручку и бумагу, не пошла к Ху Чану: «Пойдем дальше, мы умрем с голоду. Не говори, голосуй».
Ху Чанг внезапно запаниковал. Он посмотрел на кролика и посмотрел на Хай Тяньцина. Он попросил несколько слов: «Вы правда не хотите за меня голосовать? Я правда не хочу быть джентльменом...»
Линь Санджиу проигнорировал свое желание плакать и слезы и написал собственный бюллетень для голосования.
После того, как она подвезла ее, Хай Тяньцин также склонила голову и написала строчку слов на своем белом бюллетене для голосования.
Только шатен с парой когтей не смог удержать загон. Его глаза обратились к столу и выбрали Линь Санджи в качестве писателя-призрака: «Маленькое вино, ты можешь помочь мне написать это. Я хочу проголосовать за Ху Чанцзая. ......»
Ху часто слушал, лицо его было серым: «Ну, это определенно увеличение пятого раунда игры…»
Вскоре, в его глубоком вздохе, на стол положили два красных листа бумаги и лист белой бумаги, что показывает, что и Красная команда, и Хай Тяньцин уже проголосовали.
Даже те, кого подозревали в роли мистера Пойнта, проголосовали бы так же - Ху Чан посмотрел на троих товарищей за столом и, наконец, написал последний бюллетень для голосования и вложил его в остальных троих. Бумага Чжан Сяо.
Когда на стол положили четыре бюллетеня для голосования, несколько человек, казалось, услышали нервное сердцебиение «咕咚, 咕咚».
Линь Сан чувствует, что у него пересохло в горле. Ее сердце внезапно наполнилось подозрениями по поводу того, что она только что сделала. Она очень уверенно посмотрела на Ху Чанвэя и не могла не прошептать: «Счет выставлен... Хай Тяньцин, ты идешь?»
Высокий и крепкий мужчина молчал, а затем не решился протянуть руку и открыл первый бюллетень для голосования — то есть Ху Чан просто отложил его.
На белом бюллетене для голосования написаны слова «коричневый кролик».
Кролик вдруг презрительно фыркнул, покосившись на Ху Чана: «Ты выбираешь меня на смерть?»
— Нет-нет... Я просто думаю, что самый маловероятный человек — это арестант... Разве не все это написано в романе? Ху Чанг предлагает очень слабую причину.
Хай Тяньцин кашлянул и привлек всеобщее внимание. Затем он перевернул второй белый избирательный бюллетень, принадлежащий ему.
Грубым шрифтом написано: «Ху Чанг есть».
На этот раз даже Ху Чанг не выразил мне удивления, а вздохнул с облегчением.
Далее идет голосование красной команды, и я не знаю, будет ли это Линь Санджиу или кролик.
Хай Тяньцин осторожно открыл третий кусок своими огромными пальцами.
На бумаге слова «морская лазурь».
"Ну и шутка?" Он внезапно нахмурился и взглянул на Линь Сана. Следующие три человека получили по три билета, то есть можно было найти максимум одного действительного подозреваемого...
Линь Санджи глубоко вздохнул, посмотрел, как перевернулся четвертый бюллетень для голосования, и сказал: «Хай Тяньцин».
В комнате внезапно воцарилась абсолютная тишина. (Продолжение следует)
Ps: Я мчусь на землю, и наконец-то я дочитала сегодняшнюю главу... Это никуда не годится, старое так прет, качество текста не могу гарантировать, слёзы
Спасибо еще одному большому плохому парню,
Спасибо Cecelay за еще один мир...
Не хочу отказываться от своей нестабильности обновлений, но всегда подбадривайте меня, неважно, вознаграждением или комментированием, это так горячо — думаю, если я буду вторым писателем, то обязательно женюсь на своем.
