И действительно, Сун Сючэн вздохнул и покачал головой: «Итак, тогда нам не придется ожидать, что семья Вэй поднимет руки».
На самом деле Сун Шэншу и Ван Лиминь не думали об этом слое, но им все же повезло.
Это был Сяоцю, но в этот момент это был тайный вздох облегчения: и семья Вэй разорвала ему лицо, ее следующий поступок не будет закреплен, или это будет хорошо!
Она воспользовалась тем, что Сяосю Сун Сючэн не разговаривала, но не могла не улыбнуться Сун Сючэну. Она подняла руку и постучала ею по голове Сяоцю. Она засмеялась и сказала: «Ты плохая девочка, ты уже это посчитала». ?"
Сяо Цюци вышел, чтобы избежать домашнего насилия со стороны Сяояня, улыбнулся и сказал: «Маленький, ты издеваешься... Дедушка, посмотри, Сяосяо посмеет издеваться надо мной перед тобой!»
Стиль трюков менялся слишком быстро. И Сун Шэншу, и Ван Лиминь не успевали за ритмом. Эй, пока Сяоцю не закричал, он только проснулся, но все еще не совсем понял два сердца. Что за счеты, Юэлу двое смотрят друг на друга, не понимая, что происходит, Ван Лиминь просто спросил: «У тебя... есть решение?»
В этот момент Чжун Юйцинь и Сун Сюлянь выкупили их пораньше, Сяоцю вскочил, подбежал и улыбнулся: «Иди в дорогу, устал, поешь первым. Несмотря ни на что, я поел». Скажи это снова."
Сун Шэншу и Ван Лиминь посмотрели друг на друга, а затем перевели взгляд на Сун Сючэна. Сун Сючэн мог только беспомощно улыбнуться и покачать головой: «Не волнуйся, это не имеет большого значения. Хорошо, сначала поешь, сначала поешь!»
Все на мгновение посмотрели друг на друга, независимо от того, были ли они встревожены или невежественны, им оставалось только сесть и поесть.
После завтрака Сяоцю утешил дедушку и собственную мать и, как обычно, пошел в закусочную, чтобы открыть бизнес. Трех человек отправили к двери, а троих маленьких тоже отправили в школу. В доме остались только Ван Лиминь и еще несколько человек. Сяоцю улыбнулся и сказал Сун Сючэну: «Маленькие тараканы не спрячутся в этот момент». , ты это устроил».
«Ты немного скользкий!» Сун Сю Чэн улыбнулся, слегка повернулся и поправил лицо, начал распределять людей: «Сяоцю, вы знакомы с поселком, вы идете в контакт... Цинь Хао и я в округе... зять -закон, поскольку вам запретили действовать, вы находитесь дома и не желаете идти домой, идти в закусочную, пока вы не покинете округ, с вами все будет в порядке».
Ван Лиминь слушал аранжировку маленького скорпиона, вероятно, догадываясь о планах нескольких человек, но все же чувствую, что спектра нет, в конце концов ему не по себе, потяните Сун Сючэна, который собирается выйти: «Чэн Цзы, Вэй Дахэ — заместитель магистрата…»
Сун Сючэн слегка улыбнулся и похлопал его по руке: «У меня в сердце есть число, можешь быть уверен, что это твой зять!»
Если у человека болячка, он должен ее раскопать, а он боится боли!
Он хороший зять, но сердце у него слишком мягкое. Раньше он был его стареющей матерью и сестрой. На этот раз это было против Ван Лише... этот подонок, которого недостаточно, чтобы умереть, он также обратил внимание на привязанность своего брата и внес деньги. А как насчет, пользы не сказать мало, контратаки неловкие. Это так плохо, что Сяоцю вернулся и вымыл его на ночь... Эй, на этот раз его рука тоже болит, она не болит, это не долговременно, и, возможно, это что-то придумать позже!
В конце сентября и начале октября на Великих равнинах Северного Китая был осенний сезон сбора урожая, и на обширных полях царила оживленная сцена.
Золотое просо свисает с тяжелого зерна колоса, ожидая, пока люди соберут его обратно. Соевые бобы также желтые, и даже у некоторых соевых бобов опали листья, остались только голые стебли с полными стручками. В этой относительно отдаленной и бесплодной стране растет множество видов сорго, но они все равно растут и покрывают небо. Кисти сорго красные и пурпурные, словно бесчисленные факелы. Одна кукурузная палочка — толстая и пухлая, некогда красивая и яркая. Красная стрекоза тоже стала черной и сухой...
Небо огромное, а осень все еще жаркая. Люди носят ведра, наклоняются и возятся в земле, собирая плоды этого пота.
Сяоцю проезжал через уездный город, а не через деревню Саньхэ. Несмотря на то, что вокруг гуляло немного старых родственников, она была по большей части незнакомой. Она не обращала внимания на людей на земле. Неожиданно, когда я был возле деревни Тайпин, я вдруг крикнул с обочины: «Ван Сяоцю!»
Сяоцю ошеломил богов, затем быстро остановил велосипед и спрыгнул вниз. Она просто стояла и увидела молодую темнокожую женщину с ведром, выбегающую из земли. Из-за света Сяоцю не мог видеть лица собеседника. Мне только кажется, что ходьба и фигура чем-то знакомы и знакомы.
«Сяоцю, когда ты вернулся? Ты не ходил в школу, почему на этот раз вернулся?» Женщина уже подбежала к Сяоцю, и Сяоцю наконец увидел лицо другой стороны. .
Короткие волосы, круглое лицо, круглые глаза, маленький рот...
Сяоцю увидел красивую и простую девушку с яркими глазами: «Эта вишневая открытка действительно красивая!»
«Юань Цзинхун?» Сяо Цюлу с удивлением произнес имя, которое почти стерлось в памяти.
После ухода Сяоцю я видел Юань Цзинхуна один раз летом второго года обучения. Однако Юань Цзинхун бросил школу и работал дома. Хорошие сестрички, которые раньше были хорошими, но независимо от того, о какой теме, больше всего говорит неприкрытая зависть Юань Цзинхун к Сяо Цю.
С той встречи прошло больше двух лет с тех пор, как я был ошеломлен. Голова Юань Цзинхуна не длинная. Он уже немного короче, чем Сяоцю, и полнее...
Сяоцю внезапно вспомнил, что Юань Цзинхуна нет в этой деревне, поэтому спросил: «Есть ли в твоем доме земля?»
Юань Цзинхун улыбнулся и сказал: «Где там мой дом, это земля моего мужа!»
Земля семьи мужа... семьи? «Чья семья?» Сяоцю был потрясен. Он сначала подсознательно спросил, а потом сказал: «Ты замужем?»
Юань Цзинхун не смутился и сказал: «Да. Вы не знаете, если вас нет дома круглый год. Несколько одноклассников в нашем классе поженились. Прошлой зимой были Ван Лицюань и Цзяо Даогуан. год, Ли Сянли и я. Эта зима еще больше...»
В этот момент Сяоцю уже оправился от шока. Когда он присмотрелся, то заметил, что живот Юань Цзинхуна слегка округлился. Весь человек тоже был схвачен, и он был полон беременности.
